Как бывает: живешь ты
18 лет и всем своим нутром избегаешь искусства советских времен
настолько, насколько только можешь. Ежедневно проходишь мимо полки с
книгами, где уютно располагаются истории, лежащие в основе скучного и
банального, по твоему мнению, отечественного кинематографа. И вот
однажды просыпаешься и понимаешь, что созрела. Хочется узнать, что же
люди все-таки находят в этих рассказах? Над чем они смеются? Ты берешь в
руки "12 стульев" Ильи Ильфа, Евгения Петрова и...
Всего 400 страниц, как ты окунаешься во вселенную захватывающих приключений двух случайных знакомых. Казалось бы, что между ними общего? Первый - овдовевший управляющий столом регистрации, второй - преступник в прошлом, "великий комбинатор" в настоящем. Но, присмотревшись внимательнее к главным героям, понимаешь: в каждом из них страсть к авантюрам бьет через край. Конечно, в Остапе мы наблюдаем стремление к азарту в куда большей мере, однако, периодическое упадочничество Ипполита Матвеевича можно списать на преклонные года. А они, как-никак, почти вдвое превосходят возраст молодого Оси, умеющего выходить сухим из самых запутанных ситуаций, избегать заслуженных наказаний. И, несмотря на его вечное мошенничество, воровство и обман, мы постепенно начинаем симпатизировать жулику. Под конец истории, уже искренне смеемся над всеми проделками шарлатана: здесь вам и транспаранты, нарисованные левой задней и "междупланетный шахматный конгресс", и поездка концессионера "зайцем".
Со вторым, с Ипполитом Матвеевичем Воробянином, дело обстоит чуток труднее. Да, он не настолько активный, жизнерадостный и совсем даже не легкий на подъем. Он не может с честным взглядом украсть стул, который, в сущности, есть его главная мечта, цель - называйте, как хотите. Возможно, это и хорошо, ведь, разве можно осуждать человека за порядочность и добросовестность? Это было бы совсем уж парадоксально. Но, в это же время, работник ЗАГСа, по прозвищу Киса, проявляет чудовищное безрассудство, я бы даже сказала, бесноватость. Вот он решил истратить 200 рублей да покутить как следует, а заодно и произвести впечатление на молодую Лизочку. Но, сев за ресторанный столик, Воробянин проявляет необычайную скупость, за которой следуют бесстыдные и развязные заигрывания к даме. Он не смог даже один-единственный денек провести на широкую ногу, настолько скряжничество закостенело в нем. Грустно, очень грустно становится наблюдать за его поведением.
И вот ты все больше и больше окунаешься в атмосферу риска и опасности, чувствуешь себя частичкой этого мира, когда Киса наносит последний, смертельный (в прямом смысле этого слова) удар компаньону. Дочитав до этого момента, я была буквально ошарашена, находилась в неком исступлении порядочных 20-ть минут. Такой непредвиденный кульминационный момент развязки (если можно так выразиться) совсем не подпадает под ту легкую и непринужденную манеру повествования, которую выбрали Ильф-Петров. А это, на мой взгляд, говорит о двойном мастерстве писательства. Кстати говоря, Вы знали, что Илья Ильф и Евгений Петров никогда не включали в свои книги то, что приходило на ум обоим одновременно? Им казалось, что это слишком обыденно, предсказуемо и читателю просто-напросто стало бы скучно. Если посмотреть на всю историю именно под таким углом, сразу становится ясно, в чем собака порылась: видимо, убийство Бендера не пришло на ум одного юмориста-литератора, как было решено покончить с Осей насильственным путем.
Как бы не было жаль великого комбинатора, Воробьянинов, собственно, все равно не получает желаемого. Именно поэтому они - недографы Монте-Кристо. Охотились-охотились за своими сокровищами, мечтали, надеялись, верили, но... увы и ах, участь каждого из них оставляет желать лучшего. С Остапом все ясно, а вот Ипполит Матвеевич падает на дно. Отправить бы его в ночлежный дом к Горькому, стал бы отличным товарищем Василисе и Сатину. (минутка сарказма)
Отдельно стоит отметить великолепно переданную атмосферу Советского Союза с его любовью к различным сокращениям, побуждающим лозунгам и незамысловатым девизам. Мне, как человеку, родившемуся уже после распада СССР, остается узнавать о былой эпохе лишь от третьих лиц. Так, я отчетливо вижу страх, которым окутаны все граждане. Помните момент, когда волосы и усы Ипполита Матвеевича стали зелеными? Что сказал Остап?
Думаю, говорить о множестве крылатых цитат, бьющих через край, не имеет смысла? Вы просто прочитайте книгу, если до сих пор этого не сделали и тогда... "Лед тронется, господа присяжные заседатели, лед тронется!"
Всего 400 страниц, как ты окунаешься во вселенную захватывающих приключений двух случайных знакомых. Казалось бы, что между ними общего? Первый - овдовевший управляющий столом регистрации, второй - преступник в прошлом, "великий комбинатор" в настоящем. Но, присмотревшись внимательнее к главным героям, понимаешь: в каждом из них страсть к авантюрам бьет через край. Конечно, в Остапе мы наблюдаем стремление к азарту в куда большей мере, однако, периодическое упадочничество Ипполита Матвеевича можно списать на преклонные года. А они, как-никак, почти вдвое превосходят возраст молодого Оси, умеющего выходить сухим из самых запутанных ситуаций, избегать заслуженных наказаний. И, несмотря на его вечное мошенничество, воровство и обман, мы постепенно начинаем симпатизировать жулику. Под конец истории, уже искренне смеемся над всеми проделками шарлатана: здесь вам и транспаранты, нарисованные левой задней и "междупланетный шахматный конгресс", и поездка концессионера "зайцем".
Со вторым, с Ипполитом Матвеевичем Воробянином, дело обстоит чуток труднее. Да, он не настолько активный, жизнерадостный и совсем даже не легкий на подъем. Он не может с честным взглядом украсть стул, который, в сущности, есть его главная мечта, цель - называйте, как хотите. Возможно, это и хорошо, ведь, разве можно осуждать человека за порядочность и добросовестность? Это было бы совсем уж парадоксально. Но, в это же время, работник ЗАГСа, по прозвищу Киса, проявляет чудовищное безрассудство, я бы даже сказала, бесноватость. Вот он решил истратить 200 рублей да покутить как следует, а заодно и произвести впечатление на молодую Лизочку. Но, сев за ресторанный столик, Воробянин проявляет необычайную скупость, за которой следуют бесстыдные и развязные заигрывания к даме. Он не смог даже один-единственный денек провести на широкую ногу, настолько скряжничество закостенело в нем. Грустно, очень грустно становится наблюдать за его поведением.
И вот ты все больше и больше окунаешься в атмосферу риска и опасности, чувствуешь себя частичкой этого мира, когда Киса наносит последний, смертельный (в прямом смысле этого слова) удар компаньону. Дочитав до этого момента, я была буквально ошарашена, находилась в неком исступлении порядочных 20-ть минут. Такой непредвиденный кульминационный момент развязки (если можно так выразиться) совсем не подпадает под ту легкую и непринужденную манеру повествования, которую выбрали Ильф-Петров. А это, на мой взгляд, говорит о двойном мастерстве писательства. Кстати говоря, Вы знали, что Илья Ильф и Евгений Петров никогда не включали в свои книги то, что приходило на ум обоим одновременно? Им казалось, что это слишком обыденно, предсказуемо и читателю просто-напросто стало бы скучно. Если посмотреть на всю историю именно под таким углом, сразу становится ясно, в чем собака порылась: видимо, убийство Бендера не пришло на ум одного юмориста-литератора, как было решено покончить с Осей насильственным путем.
Как бы не было жаль великого комбинатора, Воробьянинов, собственно, все равно не получает желаемого. Именно поэтому они - недографы Монте-Кристо. Охотились-охотились за своими сокровищами, мечтали, надеялись, верили, но... увы и ах, участь каждого из них оставляет желать лучшего. С Остапом все ясно, а вот Ипполит Матвеевич падает на дно. Отправить бы его в ночлежный дом к Горькому, стал бы отличным товарищем Василисе и Сатину. (минутка сарказма)
Отдельно стоит отметить великолепно переданную атмосферу Советского Союза с его любовью к различным сокращениям, побуждающим лозунгам и незамысловатым девизам. Мне, как человеку, родившемуся уже после распада СССР, остается узнавать о былой эпохе лишь от третьих лиц. Так, я отчетливо вижу страх, которым окутаны все граждане. Помните момент, когда волосы и усы Ипполита Матвеевича стали зелеными? Что сказал Остап?
"Жить с такими ультрафиолетовыми волосами в Советской России не рекомендуется"А теперь выгляните на улицу и присмотритесь к современной молодежи: не пройдете и квартала, не встретив хотя бы один пример голубо-розово-фиолетовой окраски локонов. (Моя вечная любовь к сравнению былых и нынешних времен оставляет желать лучшего. Сначала у меня "Мадам Бовари" стала проекцией на современных дам, теперь, вот, стулья пошли в ход. Но, увы, я ничего не могу поделать). Да, советские времена - отнюдь не самый сладкий период в жизни народа. Работа из-под полы, атмосфера давления и тревоги - неотъемлемая часть тогдашней повседневности.
Думаю, говорить о множестве крылатых цитат, бьющих через край, не имеет смысла? Вы просто прочитайте книгу, если до сих пор этого не сделали и тогда... "Лед тронется, господа присяжные заседатели, лед тронется!"
Комментариев нет:
Отправить комментарий